«Ведунья» художник Майков Игорь Валерьевич — 1966г. рождения, Рига

«Ведьма с Шарташа»
Старуху Татьяну теперь, наверно, помнят лишь немногие старожилы в частном секторе на Шарташе. Ее не любили – замкнутая, одиноко живущая, она отпугивала людей своими странностями. За глаза называли ведьмой и запрещали детям разговаривать с ней. И те немногие встречи с этим человеком летом 1985 года, что мне выпали, лишь теперь позволяют взглянуть на Татьяну по-иному и увидеть ее такой, какой она была на самом деле..

Свой первый рабочий отпуск в июле 1985 года я большей частью провел у приятеля Мишки в частном секторе на Шарташе. Стояла сильная жара, и мы почти каждый день проводили на берегу озера, купаясь и рыбача. И в тот злополучный день я как обычно приехал автобусом пораньше, сошел на остановке и углубился в запутанные переулки частного сектора. Привычно прошел перекресток со сломанной колонкой, обогнул заросшую лопухами канаву и чуть не наступил на огромную мохнатую собаку, развалившуюся посреди дороги. Нежелательная встреча – поди узнай, какой у нее нрав. Осторожно я попытался обойти ее справа. Собака поднялась с земли, потянулась. Не медля я двинулся вперед, прошел несколько шагов и уже успокоился, как ощутил сильный толчок в ногу. Обернувшись увидел, что собака стоит вплотную, как привязанная к моей ноге. Двинулся вперед – она следом, и так всю дорогу до Мишкиного дома. Открыв калитку, я стремительно проскользнул во двор и только тогда перевел дыхание. Страх сменила ярость, и, подняв с земли увесистый камень, я распахнул калитку и метнул его в собаку, уже уходившую прочь. Она завизжала.
– Тварь проклятая, – выругался я, обессилено прислонившись к забору.
– Это ты о ком? – удивленно спросил дядя Николай, Мишкин отец, спускаясь с крыльца.
– Да пес огромный всю дорогу как привязанный к ноге шел.
– Татьянин, наверное, – нахмурился дядя Николай. – Ведь сколько раз говорили – держи во дворе, не выпускай на улицу. Ох, дождется, вызовем собачников, пускай отлавливают да увозят.
Мне стало стыдно за свой страх.
– Вроде не бросалась. Только вела как подконвойного.
– Так ведь дети кругом бегают, – махнул рукой дядя Николай. – Напугает кого до смерти.
Появился Мишка, и сразу же нашлись неотложные дела. К вечеру происшествие с собакой было почти забыто, но она напомнила о себе через два дня. Я тогда жил в Пионерском поселке и в тот вечер возвращался домой поздно, затемно. Подошел к крыльцу подъезда и сразу увидел ее – ту самую собаку. Она сидела напротив входной двери. Я застыл, собака молча смотрела на меня. Потом спрыгнула с крыльца и скрылась в зарослях травы.
Утром я уехал первым автобусом к Мишке на Шарташ. Он встретил меня зевая.
– Что в такую рань?
Я рассказал о вчерашней встрече. Мишка недоверчиво покачал головой.
– Может, просто похожая была? Хотя постой, сейчас мать позову.
Его мать – тетя Наташа выслушала мой рассказ и встревожилась не на шутку. Подробно расспрашивала о каждой мелочи, а под конец сказала:
– Не медли, сейчас же сходи к Татьяне, извинись. И сделай, если что попросит. Не надо ее сердить.
Дядя Николай, слушая наш разговор, только хмыкал, но Мишкина мать так настаивала, что я решился сходить извиниться, тем более что Мишка взялся сопровождать меня.
– Быстро сходим, она недалеко живет.
Но быстро не получилось. Когда я постучал в ворота дома, где жила Татьяна, и мне открыла высокая худая старуха с хмурым лицом, я сразу понял это. На Мишку она и не взглянула, а мне лишь бросила коротко:
– Проходи.
Двор у Татьяны был почти пустой, весь заросший травой и лопухами. Она кивнула в сторону огромного сарая: иди туда. Мне стало по-настоящему страшно.
– Тетя Таня, вы простите, что я вашу собаку…
Татьяна насмешливо посмотрела на меня.
– Во всем ты скорый – и на руку, и на извинения. Покажи теперь свою скорость в работе, помоги мне немного.
Вслед за Татьяной я переступил порог сарая и тотчас вылетел обратно. Из темноты с дальнего угла на меня в упор глядели две пары огромных зеленых глаз. Татьяна силой втащила меня за руку обратно, а рука у нее была крепкая.
– Ну что ты прыгаешь, не съест тебя никто. Ящики с верхних полок снимешь да вытащишь во двор. Ты высокий.
– А… это котята в углу?
– Да котята, котята.
Говорить ей, что таких глаз у котят не бывает в природе, я не решился и два часа мужественно вытаскивал ящики во двор. Закончив присел на лавку возле дома, устало потирая спину. Татьяна присела рядом.
– Ну что, живой? Пить хочешь?
Я кивнул. Она принесла мне квасу и некоторое время молча сидела рядом, наблюдая как я пью. Потом не спеша начала разговор.
– Резкий ты. Вроде делаешь все не со зла, по горячке, а столько боли от тебя многим. Хорошо хоть Стеша не злопамятная (она кивнула на лохматую собаку, лежащую у забора и не обращавшую на нас ни малейшего внимания), а все ли такие? Вспомни, как три года назад к тебе нелегкая зимой домой ночью приходила. Да подумай, может, и тогда обидел кого?

Вспомнил сразу, такое не забывается. Тогда я еще учился в школе, и где-то после зимних каникул мне приснился тягостный, зловещий сон. Встаю, выхожу из своей комнаты, прохожу в темноте по коридору на кухню. Резко вспыхивает свет, и я вижу, что за кухонным столом сидит женщина с желтым отечным лицом, в длинном белом халате до пят. Я ей:

– Кто ты?
Женщина смеется:
– Хозяйка твоя.
На этом сон оборвался, а через несколько дней я заболел так, что два месяца пролежал в постели. Глядя на мое изменившееся лицо – откуда знает, Татьяна вдруг рассмеялась и легонько толкнула меня в плечо.
– Да не переживай ты так, все ушло. Просто помни, что мягче надо быть, добрее. Даже они (Татьяна перестала улыбаться и кивнула в сторону сарая, откуда я вытаскивал ящики) доброе обхождение любят.
Я вспомнил про две пары огромных глаз, и мне опять стало не по себе.
– Кто они, тетя Таня?
– Я еще девчонкой была восьми лет, – продолжала Татьяна, не ответив на мой вопрос, – когда мама покойная мне показала, как надо с ними говорить. Ласково, терпеливо, с угощением малым – они и слушают, уходят.
Слышать такое в те времена было дико, но я уже верил всему, что говорила Татьяна. Поэтому и задал вопрос:
– А сами-то вы что уме-ете?
Татьяна подобралась, посуровела.
– Пора тебе, поздно уже. Спасибо что помог.

Мишка так и не дождался меня в тот день, выйдя за ворота, я увидел, что приятеля и след простыл.
Несколько раз, приезжая после, я встречал Татьяну на улице, мы здоровались, коротко обменивались новостями, но главный разговор с ней был уже в начале осени, в сентябре. В тот день по приезде я не застал Мишку – они с матерью внезапно уехали в область из-за болезни родственницы. Дядя Николай был не в настроении, и поэтому в доме у него я не задержался. Так уж получилось, что, возвращаясь на автобусную остановку, встретил Татьяну, мы разговорились, и в результате я опять пришел на знакомый двор. На этот раз Татьяна пустила меня в дом, и в первый момент мне показалось, что я попал на выставку деревянной скульптуры. Медведь с бочкой величиной с человеческую ногу и миниатюрные белки, искусно вырезанный в человеческое лицо корень дерева и семь бородатых стариков величиной с палец – чего тут только не было. Татьяна заметила мой интерес.

– Еще дед мой баловался. Умелец редкий был. Вот, храню, дерево в доме и хозяин любит.
Я понял, что она говорит о домовом, и тут меня прорвало. Я буквально прилип к Татьяне – расскажи да расскажи. Она сперва отшучивалась, я не отставал, и понемногу Татьяна начала рассказывать.
– Меня и раньше спрашивали, как и ты – что знаешь, да откуда это у тебя? А что я отвечу? Просто знаю, да и все, как и мать моя знала, и бабушка, наверное. Это так же, как видеть. Вот ты что нынче летом смог увидеть здесь, на Шарташе?
Я пожал плечами.
– Озеро, лес. Днем жизнь кипит, ночью все замирает.
– И все? – Татьяна покачала головой. – Ни на минуту здесь жизнь не замирает. Просто другой становится. Ты на Малом Шарташе был хоть раз?
На Малом Шарташе я не был ни разу.
– Жаль. Место там есть – с виду просто камень, а присмотришься повнимательней – обличье зверя. В новолуние у этого камня много увидеть можно, только не всякого гостя пускают.
– Это как?
– Рядом ходить кругами будешь, а к нему не выйдешь. Еще огневиков там много, взлетают то по одному, то стаями, они на этом месте с древних времен живут, когда и человека здесь не было.
Спустя много лет я узнал, что район Малого Шарташа и прилегающие к нему – это и есть знаменитый у екатеринбургских уфологов «Березовский треугольник». Они говорят о пролетах НЛО, Татьяна называла их огневиками – велика ли разница?
– Подземный народец здесь жил в большом числе. Мама часто их видела. Живут ли теперь, не знаю, я редко куда выхожу. Но самые опасные здесь – те, кого туман рождает, к ним и подходить близко нельзя.
Многое в тот день мне рассказала Татьяна, теперь все и не вспомнишь, но вот один ее совет запомнился на всю жизнь:
– Твоя родная стихия – вода, к ней ты должен особое уважение иметь. А если по-дружиться с ней захочешь – ступай на купальскую ночь к озеру, принеси дар.
Она не говорила мне почему-то слово «жертва», говорила дар.
– Какой?
– Да просто краюшку хлеба в воды отпусти. Увидишь, не пожалеешь.
К сожалению, после этой беседы я больше никогда не встречал Татьяну и не знаю ее дальнейшей судьбы. Но ее последний совет запомнился и пригодился через много лет.

Летом 2009 года мы встречали купальскую ночь на Гамаюне (Визовское водохранилище). Незадолго до полуночи я приготовил хлеб и в полночь опустил его в воды. Хлеб уже отплыл на несколько метров от берега, когда со дна начало медленно подниматься свечение. Лунная дорожка в ту ночь тоже была, но она была слева, довольно далеко. Свечение поднялось уже к самой поверхности воды, когда послышался сильный всплеск, и вода в том месте, где находился хлеб, приподнялась на полметра. Хлеб исчез с поверхности – дар был принят. Через пару минут исчезло и свечение, осталась только лунная дорожка, и, глядя на нее, я вспоминал старую Татьяну и пытался представить, по какой дороге идет сейчас она.
С тех пор стихия воды мне стала дружественой и активно сотрудничала со мной, а порой и выручала.

Владимир Николаев, исследователь  аномальных зон  России и Урала

Источник